Один вечер в Амстердаме [= Богиня любви, или Она не прощает измен ] - Алена Белозерская

— Для начала прикажи уничтожить их игрушки. Сожги к чертовой матери машины класса люкс и самолеты. Нечего светиться впустую. Свой борт может иметь только Генрих.

Габи потянулась за сигарами, которыми Генрих ее никогда не угощал, но Эльза захлопнула коробку, прищемив ей пальцы.

— Не забывайся, — сказала она и измерила Габи высокомерным взглядом.

Габриэлла Тасман поднялась с дивана и с уважением посмотрела на хрупкую женщину, быстро понявшую, как следует себя вести. В гостиную вошел Макс и пожал Габи руку.

— Месье де Фриз, — прищурилась Габи. — Рада знакомству с новым координатором. Мистер Генрих, — она посмотрела на Эльзу и улыбнулась, — должно быть, высоко ценит вас, раз посчитал достойным для такой сложной должности. Жаль, что Сапо с ней не справился.

— Габи, не паясничай, — рассмеялась Эльза. — Присядь. Обсудим дальнейшие планы.

После того разговора прошло почти десять лет, а Эльза помнила его, словно он состоялся вчера. Она могла повторить каждое слово, произнесенное Габи или Максом, воспроизвести их движения, а также свое настроение. Именно в тот день она окончательно стала Генрихом и больше ни на минуту не забывала о том, какую роль выполняет.

Жизнь Эльзы сильно изменилась, однако впервые за многие годы женщина испытывала облегчение, оттого что она принадлежит только ей. Никто не мог указать ей, как поступать, она была полноправной хозяйкой того, что происходило вокруг. Послушавшись совета Габи Тасман, которую без страха быть уличенной в убийстве мужа отпустила в Лондон, Эльза стала управлять «Аквилоном» так, как это делал Генрих. Она действительно устроила разгром в бельгийской секции, а потом и вовсе сменила управляющего. Наладила новые контакты с колумбийцами, покупала нужных людей и без колебаний устраняла тех, кто ей мешал. Откуда в ней было столько жестокости, Эльза не знала, но умело применяла ее там, где этого требовали обстоятельства. Железной рукой она держала картель в узде, и не было никого, кто пошел бы против нее. Вернее, Генриха, что, впрочем, было одно и то же. Лишь однажды Эльза растерялась, не зная, как поступить, когда узнала, что Зеф Ноли рекомендует Войтовича на освободившееся место управляющего северо-восточным сектором. Много лет она безуспешно искала свою семью и даже не предполагала, что их жизни так тесно связаны. В тот момент Эльза испытала крайнее разочарование в Павле, который занимался таким грязным бизнесом, и в себе. Но больше всего ее огорчило, что она не может открыться ни мужу, ни дочери, продолжая наблюдать за их жизнями издалека.

И все же Эльза знала, что рано или поздно пожелает выйти из игры. Однако, когда такой момент настал, оказалось, что сделать это вовсе не просто. Тихо уйти — означало бы повергнуть в хаос весь криминальный мир Европы. Это привело бы к кровавой дележке «Аквилона», вызвало бы неподдельный ужас у всех, кто был с ним связан, породило бы повышенный интерес у полиции, Интерпола и других организаций. Но пока Эльза думала над тем, как завершить свою деятельность, на арену вышла Шарлотта Брауэр, отчаянная патриотка и одновременно карьеристка. Из-за настойчивого желания барышни примерить на себя роль шпиона, произошли события, которые изменили жизни многих. В первую очередь самой Шарлотты, потерявшей любимого человека. Эльза же могла лишиться дочери. Одно радовало: Макс находится в относительной безопасности. Сейчас, наверное, полиция тщательно следит за ним, но, по крайней мере, его жизни ничто не угрожает. Эльза с нежностью подумала о нем и улыбнулась. Она давно любила его, и, к счастью, взаимно. Много раз она мечтала о том, как было бы хорошо жить далеко на острове, где нет Генриха, «Аквилона», где никто не знает, что такое наркотики, у кого их покупают и кому продают. Но если план Эльзы сработает, то уже скоро ее мечта осуществится. Осталось лишь преодолеть несколько этапов, главным из которых было освобождение Риты.

Она подумала о Павле, в смерть которого до сих пор не верила, и о том, что вовсе не жалеет о жизни, которая прошла без него. Безусловно, она любила его, когда была за ним замужем, но так же легко забыла, когда в ее жизнь вошел Макс. Конечно, сейчас Эльза сожалела о смерти Павла, столь глупой и пустой, однако считала, что это адекватная расплата за все, чем они занимались. И если подобное произойдет с ней, то она не станет отпираться, заявляя, что смерть ее забирает несправедливо. За свои поступки нужно отвечать, считала Эльза, однако не сомневалась в том, что проживет еще много лет.

Эльза заметила, что ветер стал не таким колючим и постепенно терял свою силу. Через двадцать минут показались яркие огни гавани, куда быстро шла яхта.

— Хельсинки, — объявил спустившийся с капитанского мостика Сойер и посмотрел на часы. — Мы вовремя.

Менее чем через час Эльза уже смотрела в иллюминатор на огни аэропорта, постепенно исчезающие вдали. В начале полета она с беспокойством проверила, как чувствует себя ее охранник, которого напичкали обезболивающими и снотворным, а потом и сама уснула. Руфус Сойер укрыл Эльзу одеялом и убрал волосы, упавшие на щеку. Взгляду его открылся тонкий шрам, пересекающий весь лоб. Он облокотился о ручку кресла, обдумывая, что за путь прошла эта нежная женщина. Если бы ему сказали, что рядом спит убийца, Руфус никогда не поверил бы. Для него она была просто Эльзой, женой Генриха, женщиной, которую обожала Габи. Он и предположить не мог, что эта беззащитная особа — самый страшный человек из тех, кого он встречал. Именно она отдавала приказы об уничтожении целых секторов, без дрожи в сердце подчиняла себе людей, шантажировала, убивала, похищала. Именно она отравляла целые города, оплела смертельной паутиной всю Европу и ничего не боялась, потому что наделенный такой силой человек не может испытывать страх.

Самолет приземлился в двадцати километрах от Лондона на частном аэродроме, где их уже ожидал лимузин, на котором Габи, как голливудская кинозвезда, любила разъезжать по стране. В другую машину она и вовсе не садилась, потому что считала, что заслужила подобный комфорт, который выражался в собственном шофере и шикарном авто с обязательным шампанским в холодильнике.

Раненого охранника осторожно положили на заднее сиденье. Эльза начала серьезно волноваться за него и позвонила Габи, которая тут же отчиталась, что в поместье ожидает квалифицированная помощь. Она не лукавила, потому что парня по прибытии сразу же осмотрел главный хирург одной из ведущих клиник Лондона.

— Содержу его балаган, — сказала Габи, сделав глоток шампанского, перед тем как тот начал осмотр.

Рана в боку была зашита искусно, плечо лишь глубоко оцарапано пулей. Не найдя ничего серьезного, доктор оставил необходимые антибиотики и удалился, льстиво поулыбавшись Габи на прощание.

— Ну, красавица, иди ко мне, — Габи раскрыла объятия, когда женщины остались одни в гостиной.

Эльза послушно подошла к ней и, поднявшись на носочки, обняла за сухую шею. Габи была очень высокой, с длинными каштановыми волосами и хорошей спортивной фигурой. Но возраст уже сказывался: кожа на лице потеряла упругость, мышцы слегка провисли, а глаза утратили былой блеск. Однако Габи все еще оставалась привлекательной. Во всяком случае, такой она казалась Эльзе, а люди всегда склонны преувеличивать физические достоинства тех, кто им нравится.